Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Лён, спасибище!!!
Пипл, у меня теперь есть "Ведьмин век", настоящая бумажная книжка, правда-правда, вот:


Ещё у меня есть температура и жуткий насморк, но это ващефигня) Потому что я, кажется, впервые свалилась после игры, а не до И потому что - см. выше)

Пост прежде всего к тем, с кем мы вместе делали концерт на 9 мая. Вдруг решитесь?
Моя френдесса из ЖЖ - одна из организаторов тех самых волонтёров, "Старость в радость". Здесь пост насчет поздравлений для стариков: baby-rhino.livejournal.com/390972.html

Если кому-то текст не понравится по "идеологическим соображениям" — поверьте, пипл, я себе уже всё на этот счёт сказала сама, в очень резкой форме. Но прогнать не получалось, а игнорировать не умею. И так уже с недосыпу башка трещит.

О чём не рассказал терновый куст

Дисклеймер: Маленькая разбойница, Герда и Кай принадлежат Андерсену, обитатели леса (да и сам лес) - тоже, хоть и не знают об этом. Мои здесь только любовь и пара вопросов.

О чём не рассказал терновый куст

— Неудивительно, что они решили здесь задержаться, такая красота в нашем лесу, что ни с чем не сравнится, — гордо заявила сорока, будто всё это: и лес, и бескрайнее прозрачное небо, и свежая зелень — было создано лично ею.
Ель чуть презрительно шевельнула ветвями. Ей куда больше нравилась зима. Как быстро все забыли, что совсем недавно стояли рядом с нарядной елью бедными родственниками, едва прикрывшими наготу снежным покрывалом! И как неприятно снова становиться всего лишь одной из многих!
— Тише, — шепнул терновый куст. У него был отменный слух.
На поляну вышла Маленькая разбойница, оставившая где-то свой пистолет и яркую шапочку. Она замахнулась было, чтобы швырнуть в сороку прошлогодней шишкой, но передумала, вздохнула и присела на траву. Мимо, пофыркивая, протопал старый ёж. Маленькая разбойница ловко схватила его и подняла, чтобы разглядеть поближе.
— Куда торопишься, колючий? — спросила она, трогая пальцем мокрый ежиный нос. — Вот и Герда тоже… торопыга. А по мне так спешить некуда. Мир, конечно, велик, но разве его узнаешь, если будешь нестись, сломя голову?
Ёж промолчал, не считая нужным вступать в разговоры с невоспитанными девчонками.
— Есть такая сказка, про волшебный лес, в котором время останавливается. Не так, как в саду колдуньи, а наоборот: ты там ходишь себе, гуляешь, а снаружи и минуты не пройдёт…
Ель приосанилась. Не каждое дерево называют волшебным! Сорока застрекотала, не в силах больше молчать. Мимо просвистела шишка, и птица, едва успев увернуться, снова затихла. Ёж обиженно пыхтел — надо совсем ничего не смыслить, чтобы заставлять такого солидного господина, как он, болтаться в добром футе над землей. Но вырываться не стал: во-первых, так недолго и лапы переломать, а, во-вторых, господину ежу было интересно послушать, что скажет Маленькая разбойница (хоть он никогда бы и не признался в таком постыдном любопытстве). Но она больше ничего не сказала, только посадила ежа обратно в траву и ушла.
Сорока покрутила головой и, убедившись, что шишки ей больше не грозят, затараторила:
— Волшебный лес, ну, конечно же, волшебный лес! Потому они и остановились здесь. Разве стали бы они останавливаться в обычном лесу?
Лесные обитатели были уверены, что их гости — не простые люди. В самом деле, зачем бы Снежной королеве понадобился обыкновенный мальчик, пусть даже он умеет считать дроби и знает, сколько в какой стране квадратных миль и жителей? И уж тем более не была простой девочкой Герда, сумевшая вернуть его себе. Только Маленькая разбойница была самой обычной, именно таких, как она, в лесу встретишь чаще всего.
— Вот увидите, теперь о нас узнают при Дворе Их Величеств, и в каменных городах, и даже за Морем, — продолжала болтать сорока. Ей очень хотелось сделаться известной персоной.
А Маленькой разбойнице хотелось узнать, стоит ли Кай того, чтобы за ним идти на край света. Как любой девочке, это казалось ей самой важной, самой главной тайной. С тех пор, как Герда ушла на Север, она часто думала о незнакомом мальчишке и никак не могла решить, что же лучше: идти за кем-то на край света или знать, что, увези Снежная королева тебя, он пойдёт за тобой?
Герде хотелось домой. Дома ждала бабушка и розы, знакомая до последнего камушка мостовая, теплая постель и много лет заслуженного, выстраданного, вырванного у судьбы счастья. Счастья со светлыми глазами и исхудавшим лицом.
Чего хотелось Каю, никто не знал. И никому не приходило в голову спросить его об этом.

—Почему? Я не делаю ничего плохого. В конце концов, я ведь отпустила своего оленя, чтобы помочь ей, а он был моим любимцем. Я до сих пор скучаю по нему. Так почему бы ей не отпустить Кая? Может быть, он вернется сам?
— Может, вернется, а может, и нет, — пискнула полёвка, сидящая на плече Маленькой разбойницы, за последние два дня четырежды поссорившейся с Гердой и снова пришедшей на поляну посидеть в относительном одиночестве.
— Что хорошего в этом её городе? — встряла сорока.
— Не знаю, не видела. Я вообще мало чего видела, потому и решила стать путешественницей. А что видел он, кроме дома и Дворца Королевы?
Терновый куст вздохнул. Люди любят оправдывать свои желания всякими «объективными» причинами. А зачем? Не проще ли признаться себе: я так хочу?
Кай стоял у края поляны, в тени огромного бука. Даже терновый куст не услышал, как он пришёл. Маленькая разбойница нахмурилась и пересадила мышь со своего плеча на землю. Она нередко подслушивала, но очень не любила, когда подслушивали её.
— Я видел россыпи звезд, лабиринты ледяных зеркал и спирали ни на миг не замедляющих свой полёт снежинок, создающих прекрасные новые миры, которым срок жизни — всего одно мгновенье. Я видел Королеву, перед которой все женщины мира — глупые мышки.
— Но ты ушёл от неё, — упрямо возразила Маленькая разбойница, замечая, что успела встать, а Кай подошёл совсем близко.
— Потому что у меня есть Герда. Её любовь и её верность — это огненный меч, пламени которого боится даже Королева.
— Эк они тебя… закаляют. Кузнечных дел мастерицы...
Полёвка юркнула в траву, спряталась в дупло любопытная белка, и даже бесцеремонная сорока, то и дело оглядываясь, полетела прочь. Если подслушивать лесные жители ничуть не стеснялись, то подглядывать всегда считали недостойным.
А пусть бы и подглядывали. Порой случается, что ни до кого нет дела. Диким водопадом гремит в ушах собственная кровь, и чужие до того слова обретают запах, форму и смысл. В таких глазах, пожалуй, можно увидеть и звёзды, и лабиринты, и целые миры. Но зачем? Пусть лучше будет желание и чуть-чуть страха. И первый раз будет быстрым, нелепым, со сбитыми коленями и лезущими в рот волосами, с прикушенной до крови губой и сломанной пряжкой ремня, с недоумением и злостью на собственную неловкость.
В первый раз можно поторопиться, пусть ведёт, как в танце, мальчишка с нетерпеливыми руками. Потому что после будет второй, твой: долгий, сжимающий сердце нежностью, смывающий весь мир в бездонную пропасть на краю его стона. И измазанные землей и соком травы пальцы, целуя которые запомнишь навсегда, что его вкус похож на травяную горечь.
В сущности, край света — это совсем близко.

Если бы терновый куст счел нужным, он сказал бы Герде, что подсматривать — прежде всего опасно, рискуешь потерять куда больше, чем найдешь. Но куст был очень молчаливым, да и лезть в чужие дела не любил.
Герда стояла, вцепившись в колючую ветку, по ладони струилась кровь и капала на землю. Резко выдохнув, она ослабила хватку и удивленно поднесла руку к лицу. В крови чернела раздавленная ягода, засохшая, прошлогодняя, пережившая долгую зиму. Надо уйти тихо. Надо пойти и лечь спать, а утром они отправятся домой. Она устала от этого леса, и от дороги тоже устала, но на последний рывок её хватит.
Маленькая разбойница уехала утром, не попрощавшись. Она забудет всё за вторым поворотом. Почти забудет. Её проводила внимательным взглядом лисица, всё утро удивлявшаяся переполоху: сорока разнесла по всему лесу, будто кто-то кого-то заколдовал. Лисица неплохо знала людей и над трескотней сороки только посмеялась. Сколько их еще таких будет, заколдованных. Но в городах всё иначе, чопорно и стыло. Пусть мальчишка увезёт с собой немного лесной воли, раннего тепла и дыханья весны.
А терновый куст так и не смог решить, кто любит сильней: тот, кто всё прощает, или тот, кто не может простить именно потому, что любит?

______________

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Совершенно неожиданно и где-то даже пугающе, но:



Писать туда буду вряд ли, но читать - непременно. Не удержусь И ооочень хочется пару заявок оставить - а вдруг напишут вот именно то?)

И раз уж зашла речь о драбблах, выкладываю и здесь свою писанину с "романтичной драббломании". Слово "романтичная" я нагло продинамила О самом мультифэндомном драбблофесте всё уже сказала Диана, мне даже добавить нечего.


Автор: rat_mistle
Название: Три драббла на «романтичную драббломанию»
Предупреждение: Сплошной джен с редкими проблесками гета — просто такая разная любовь

1.
Фандом: ГП
Дисклеймер: персонажи принадлежат Дж. Роулинг
Рейтинг: G
Категория: джен
Персонажи: С. Снейп, Малфои
Саммари: Любовь – как ветер. Чувствуешь, но не видишь

читать дальше
И снова Нарцисса чистит серебро и достаёт праздничные свечи. Белый батист и фарфор, отблески в хрустале бокалов, улыбки и легкие подтрунивания. Все живы, все — дома.
И снова сумрачное пятно в углу — Снейп.
И снова тёплое «профессор» от повзрослевшего Драко.
— Северус, придвинь, пожалуйста, кресло.
— Сев, где мои очки?
— Профессор, вы же любите яблочный штрудель?
У Малфоев больше нет домовиков. Наверное, оно к лучшему, да все уже и привыкли. Люциус нашёл, наконец, очки и теперь осматривает комнату поверх стёкол. В Магической Британии на очки теперь мода, уже лет пять, но Люциус плевать хотел на моду, просто без очков ему трудно читать. А он много читает, как и раньше: какие-то журналы, газеты, беллетристику — всё подряд. И по-прежнему Снейп смеётся над его всеядностью: «признайся, ты же не брал в руки умной книги с тех пор, как сдал Т.Р.И.Т.О.Н.ы?»
— … очень милая девушка. Ты так мало общаешься со сверстниками, почему бы не пригласить её на ланч?
— Мааам… — лениво сопротивляется Драко.
Очередная кузина-племянница? Эх, Нарцисса, твою бы энергию — на благо науки!
К Мерлину науку.
У Северуса теперь уйма времени, чтобы этой самой наукой заниматься. И огромная, бездонная пустота на месте привычного чувства долга. В эту пустоту падают свечи и столовое серебро, фарфоровые тарелки со штруделем и хрустящие салфетки, непринужденная болтовня Нарциссы и улыбки Драко.
— Сев, — Люциус касается его плеча и поднимает бокал, — с днём рождения.
Кто бы мог подумать, что миссис Малфой умеет готовить яблочный штрудель?


2.
Фандом: ВК
Дисклеймер: персонажи принадлежат Дж.Р.Р. Толкиену и самим себе
Рейтинг: G
Категория: джен
Персонажи: Фарамир
Саммари: Не прилагай столько усилий, всё самое лучшее случается неожиданно

читать дальше
Пыль столбом. Всадник, несоразмерно тонкий и маленький в сравнении со своим конём, помедлил, прикрыв ладонью глаза. Прошло не меньше минуты, прежде чем он тронулся с места. Куда теперь спешить? Брат опять пришёл первым.
До лагеря не особенно далеко. Зато интересно, если не скакать, сломя голову, а внимательно смотреть по сторонам. Можно вспомнить и повторить уроки Следопыта, вглядываясь в истоптанную десятками ног, лап и копыт тропинку, вслушиваясь в разноголосый птичий гомон. Но снова едкой обидой вспомнились слова брата: «я побеждаю, потому что хочу этого». Мальчик сердито мотнул головой и пустил коня галопом.

— А ты?
— Конечно.
- Что — конечно? Боромир хочет побеждать, быть первым. Чего хочешь ты?
Фарамир уже и не рад был, что ввязался в этот разговор. Но от Харданга трудно было что-то скрыть.
— Я тоже. Чтобы отец…
Наставник потёр ладонью щеку и прикрыл на мгновенье глаза.
— Это всё?
Мальчик посмотрел на восток, прикусил упавшую на лицо прядь волос и начал говорить. О победе — не личной, а — для всех. О девушках Дол Амрота и морском прибое. О книжниках в башне Крепости-Солнца.
— Я хочу увидеть, как Минас Тирит снова станет Минас Анором, — тихо закончил он.
— Гондору нужны разные люди. А Наместнику — непохожие сыновья, — веско заметил Харданг.
— Наместнику не нужны сыновья, которые будут чьей-нибудь тенью.
Фарамир вздрогнул, услышав голос отца. Дэнетор подошёл ближе. Даже в наступивших сумерках стали заметны тяжелые складки век и морщины на щеках. Наместник выглядел гораздо старше своих лет.
— Харданг, благодарю тебя за службу. Я доволен твоей работой.
— Я рад это слышать, Наместник.
Дэнетор кивнул Хардангу, потом посмотрел на сына и добавил:
— Ты молодец. Хорошо держишься.
И ушёл.


3.
Фандом: ОЭ
Дисклеймер: персонажи принадлежат В.В. Камше
Рейтинг: G
Категория: гет
Персонажи: Робер Эпине, Марианна
Саммари: В любовных играх не так важно, кто одержит верх

читать дальше
— Морской воздух будет полезен нам обоим.
— Почему?
— Спроси у доктора, — пожала плечами Марианна-теперь-уже-не-Капуль-Гизайль. Плечи, надо отметить, были прекраснейшие в Олларии, и сейчас столица рисковала лишиться этого украшения.
— Почему ты хочешь уехать? — упрямо переспросил герцог Эпине, стараясь не глядеть на упомянутые части тела. Он давно заметил, что подобное зрелище отвлекает и не даёт проявить достаточную твердость в общении с невестой.
— Морской воздух, — веско ответила невеста и терпеливо вздохнула.

— Нет.
— Да.
— Нет.
— Да!
— Нет.
Конюх переступил с ноги на ногу и почесал затылок. Спор грозил затянуться. Впрочем, ему-то что? По правде сказать, он был согласен с герцогом — негоже женщине в положении ездить верхом.
Марианна бросила на мужа воинственный взгляд и, резко развернувшись, пошла прочь. Робер вытер рукавом вспотевший лоб и подмигнул конюху. Тот похлопал лошадь по бархатному боку и понимающе улыбнулся.

Герцог Эпине стоял у окна и смотрел, как трое перемазанных с ног до головы мальчишек с гиканьем носятся по двору.
— Я просто уверен, что настала очередь девочки.
Герцогиня пристально посмотрела в зеркало, разгладила пальцами сомнительную морщинку и откашлялась. Робер подошел к жене и, не удержавшись, коснулся губами обнаженного плеча.
— Ты знаешь, я обожаю этих негодников, но, пожалуй, хватит с нас. Непременно родится девочка, с ямочками на щеках и кудрями, с корзинками для вышивок, с юбками, оборками, лентами…
Смех Марианны раскатился по комнате звенящими бусинами. Робер обиженно замолчал.
— Не дуйся. Я представила тебя с корзинкой для вышивок в руках, отлавливающего по чердакам и амбарам очередного нашего отпрыска, — шепнула Марианна, обнимая мужа.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра